Как делать стихи из повседневной речи, если повседневность в русской поэзии едва ли не более запретная тема, чем секс? Хотя можно попытаться преодолеть оба эти запрета разом, тем более, что для разговора о сексе в русской поэзии как будто нет подходящего языка и каждый поэт или поэтесса изобретает его заново. Одна из наиболее последовательных попыток в двухтысячные – поэзия Елены Костылевой. Основная сложность стоявшей перед ней задачи была, пожалуй, в том, что русская гетеросексуальная лирика в целом была скованнее, чем гомосексуальная. Лишенное излишних сантиментов описание секса в ней встречалось куда реже, и контраст с «Духовкой» Евгения Харитонова или стихами Ярослава Могутина был разителен. При этом в мировой, особенно американской литературе были и другие примеры – романы Лидии Ланч, Кэти Акер, стихи Энн Секстон и многое другое. Это стихотворение воздействует за счет сочетания «холодного» и «горячего»: речь напрямую идет о сексе, но происходящее фиксируется максимально отстраненно, а о возникающих чувствах и ощущениях сообщается с максимальной дистанцией.
АНАЛЬНЫЙ СЕКС В ГОСТИНИЦЕ «ОКТЯБРЬСКАЯ»
(неважно, что я лежу,
зажмурив глаза, зато
я встану и запишу,
если ты скажешь, что)
записывай: ты туда
пришла, чтобы стало с кем,
и было все в общем да,
ему 23 тебе неполные 27
большой загорелый сладкий,
как чье-то счастье, зрелый
было ясно, что получается
было ясно, что будет просто отлично
в лифте гостиничном начал да феерично
мы обошлись без вот этого,
без зубной щетки
нет, ну сказочный
очень четкий
подожди, – говорит, – я только вымою руки
он качал меня чистыми и большими руками
я сказала спасибо маме
оказалось, у нас одна любимая поза
(я не знаю, вот это поэзия или проза)
научил меня выгибаться таким котенком
this is better for me
and for you он не был ребенком
говорит, с тобой хорошо
все правильно очень
да, и мне хорошо, и да, между прочим
я не пробовал раньше так
it’s strange but good
мне хотелось бы в жизни поменьше таких минут.
про вот это его последнее. первый раз.
я лежу, зажмурившись, не открывая глаз.
